В Школе Арины Шараповой в рамках театрально-литературного проекта «Культурное пространство» состоялась творческая встреча с легендарным, одним из самых востребованных композиторов заслуженным деятелем искусств Александром Зацепиным.
97-летний Александр Сергеевич не только ответил на вопросы, но и сыграл свои нестареющие шлягеры, среди которых «Песня про зайцев», «Остров невезения», «Есть только миг» и многие другие.
Хотел сбежать с бродячим цирком
— Александр Сергеевич, а ваши родители хотели, чтобы сын стал музыкантом?
— Хотя у моих родителей не было специального музыкального образования, музыка присутствовала в нашей семье постоянно. Мама пела в хоре. Отец был хирургом, но всегда слушал со мной классические произведения на патефоне. Они — да, мечтали, чтобы я занимался музыкой. Но не настаивали. В восемь лет я пошёл в 1-й класс, и меня параллельно записали в музыкальную школу, чему я был рад. Возвращаюсь домой, а отец с высокой тумбочки уже пластинку достаёт: «Ну, кто? Что за произведение?» А там Шаляпин, Лемешев, Козловский! В 4-м классе я уже начал сам музицировать и что-то сочинять. Местами случалось проникновенно. Бабушка, помню, даже слезу пустила, когда я «Сиротку» ей исполнил.
— А что, кроме музыки?
— Спорт любил. В советское время занятия бесплатными были — приходи, пробуй, занимайся! Особенно акробатика нравилась. Делал сальто назад-вперёд. Одно время даже хотел уйти в бродячий цирк. В Новосибирск к нам летом шапито приехало. Я к местным акробатам: «Возьмите!» Показал, как колесо делаю. А они мне: «А вот так умеешь? А так?» Нет, не получается. Потом узнал, что мама прибежала к ним: «Не берите сына! Пусть в школе доучится!» В 7-м классе мы с приятелями записались в кружок юных техников и натуралистов. Буквально заболел разными радиоштучками. Собирали радиолы, слушали по ночам джаз.
— Почему по ночам?
— Джаз тогда не очень приветствовался. Так что тихонько, чтобы никто не слышал. Мама ночью спала. А папу в 1941-м уже арестовали как «врага народа». Только в 1953-м, после смерти Сталина, его освободили. Но к нам он уже не вернулся.
С Гайдаем связало «Небо»
— После школы — сразу в музыкальный вуз?
— Не сразу. Музыкальных училищ в Новосибирске не было. Решил подать документы в местный Институт инженеров железнодорожного транспорта. Но продержался месяца полтора. Там было много музыкальных инструментов, и я сразу собрал оркестр. Тут-то меня и выгнали. А потом призвали в армию. «Садись на поезд и поезжай», — сказали в военкомате. Пришёл на вокзал, а поезд доверху набитый, мест нет. Вернулся домой. А мама с укором: «Ты что, решил дезертиром?..» На следующее утро опять на вокзал. И опять поезд переполненный. Увидел окно в одном вагоне открытым — попросил, чтобы
подхватили…
Потом служба в военном ансамбле песни и пляски, работа в филармонии аккомпаниатором. В 1956 году окончил Алма-Атинскую консерваторию по классу фортепиано и композиции, стал сочинять. Затем устроился на киностудию «Казахфильм», где и состоялся мой дебют в качестве кинокомпозитора — написал музыку к картине «Наш милый доктор». Этот фильм мало кто помнит. Но песня «Надо мною небо синее» постоянно звучала тогда по радио, стала хитом. Благодаря «Небу» произошла судьбоносная встреча.
— С Гайдаем?
— Да. Всё вышло случайно. Гайдай остался без композитора и не знал, кого пригласить. Тогда его жена, актриса Нина Гребешкова, посоветовала присмотреться ко мне: «У него такая хорошая песня про небо». Гайдаю нужна была эксцентрика, а у меня лирика. Но он всё-таки решил попробовать…
— В итоге вы работали со всеми фильмами Гайдая.
— Начали вместе с «Операции «Ы». А дальше пошло-поехало: «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Иван Васильевич меняет профессию». Я только в одном фильме у него отказался работать — «Опасно для жизни» с Леонидом Куравлёвым. Мне сценарий не очень понравился. Взяли вместо меня Дунаевского.
По дому ходили в валенках
— Вы до сих пор ежедневно трудитесь…
— Я не могу не работать, не сочинять музыку. Единственный минус — это сидячий образ жизни. Но я стараюсь периодически разминаться, прохаживаться по комнате, прогуляться до ближайшего магазинчика. Я нахожусь в таком возрасте, что надо себя заставлять двигаться. Бывает, проснёшься — и так бы ещё лежал и лежал. Но нет. В семь утра надо вставать, потом зарядка минут на сорок. Делаю три-четыре упражнения из йоги, дыхательные, приседания. Шею разрабатываю особенно, спину.
— Вы живёте рядом с метро «Улица 1905 года», но когда-то были прописаны в Перове.
— В начале 1960-х у нас с женой и дочкой была квартира на Товарищеской улице, которую потом переименовали в Братскую.
Это была, по сути, деревня: удобства на улице, отопления на кухне нет, по дому ходили в валенках. Потом переехали на улицу Металлургов, в трёшку, куда часто приезжали и Леонид Гайдай, и поэт Леонид Дербенёв. Именно здесь писались и песни про зайцев, и про остров невезения. На обычный магнитофон. Но я постоянно думал о своей студии с хорошей акустикой, чтобы соседи не жаловались. И наконец нашёл квартиру, в которой толщина стены была в три кирпича. Путём сложных многоступенчатых комбинаций мы в начале 1970-х и переехали. Сделали новый пол, потолок подвесной — хоть на барабане играй!
— В чём секрет вечной молодости?
— Я по натуре оптимист. Стараюсь неудачи и обиды в себе не держать — забыть сразу. Иначе язву желудка заработаешь. В памяти надо оставлять только хорошее и жить сегодняшним днём. Жизнь одна. И она прекрасна, несмотря ни на что. На будущий год у меня много планов, задумок. И ещё секрет: не переедаю. Не употребляю сахар. Не пью, не курю. Вот от кофе только отказаться не могу.
Загрузка ...
