Фото wikimedia.org
Николай Кетчер (1809- 1886) вошёл в историю русской литературы как первый переводчик всего Шекспира. Он дружил с Александром Герценом, посвятившим ему несколько глав в романе «Былое и думы», с Тургеневым и Белинским, имел славу безотказного врача, бесплатно лечившего бедняков. Имя Кетчера носит улица в Вешняках.
«Робинзон в Сокольниках»
Так шутливо называли Николая Кетчера друзья. Он вошёл в круг Александра Герцена в 1831 году. 22-летний штаб-лекарь, сын владельца мастерской хирургических инструментов, прекрасно владел немецким и английским языками, днями напролёт переводя сначала Шиллера, потом Шекспира.
В Сокольниках он жил в домике с небольшим садом. «Утром копался он в саду, сажал и пересаживал цветы и кусты, даром лечил бедных людей в околотке, правил корректуру «Разбойников» и «Фиеско» и, вместо молитвы на сон грядущий, читал речи Марата и Робеспьера», — так описывал жизнь Кетчера Александр Герцен в «Былом и думах».
В Сокольниках повстречал он и свою будущую жену. Друзья Кетчера считали его брак ужасным мезальянсом. С круглой сиротой, почти нищей девочкой, некрасивой и забитой, Николай познакомился прямо на улице.
«Шумел, бранился, поучал»
По воспоминаниям современников, Николай Кетчер был тем самым чудаком, над которыми посмеиваются, но без которых нельзя представить столицу. «Где, в каких краях… возможна угловатая, шероховатая, взбалмошная, безалаберная, добрая, недобрая, шумная, неукладистая фигура Кетчера, кроме Москвы?» — вопрошал Герцен в своём романе.
Неопрятно одетый, громогласный и резкий, он со всеми был на ты. На встречах литературного кружка, на банкетах пил много шампанского, которое часто приносил с собой, со всеми обнимался, «шумел, бранился, поучал». А поучал Кетчер всех и всему. Офицеров в бильярдной — вольному образу мыслей, актёров — драматическому искусству, литераторов — писательскому мастерству.
Врач и переводчик
Этого шумного, но талантливого и добросердечного человека всегда прощали. За резким, почти грубым характером скрывалась нежная душа. Герцен писал, что если кто-то из знакомых Николая Кетчера заболевал, то он выхаживал его, как сестра милосердия, и покидал больного, только когда тот окончательно выздоравливал. Рассказывали, что он никому никогда не отказывал в медицинской помощи и даже сам лечил своих кур, а потом горько жалел, когда их приходилось отправлять в суп.
Но главное призвание Николая Кетчера — литературные переводы. Он стал первым русским переводчиком творчества Шекспира. Современники отмечали, что, трепеща перед талантом великого англичанина, он переводил его драмы едва ли не дословно, боясь изменить хоть слово. Поэтому классик в его исполнении звучал несколько тяжеловесно. Иван Тургенев даже написал такую эпиграмму:
«Вот ещё светило мира!
Кетчер, друг шипучих вин;
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин».
А вот Виссарион Белинский был доволен переводами. «Кетчерушка молодец, умник. Если б в России можно было делать что-нибудь умное и благородное, Кетчер много бы поделал — это человек!» — отзывался критик после прочтения шекспировского «Генриха VI» в переводе Кетчера.
В советские времена Николай Кетчер числился революционером. Он действительно верил в идеи Французской революции, принимал её как библейскую легенду. Свою роль сыграла и его тёплая дружба с Герценом и Огарёвым. В его честь назвали два проезда рядом с Кусковским парком. Но даже после их упразднения топоним сохранили, присвоив в 1970 году имя Кетчера улице неподалёку.
Загрузка ...
