В кинотеатрах Москвы и СанктПетербурга только что прошла ретроспектива фильмов кинорежиссёра и педагога, народного артиста Российской Федерации Вадима Абдрашитова. С драматургом Александром Миндадзе они выпустили больше десятка полнометражных картин, в числе которых «Плюмбум, или Опасная игра», «Парад планет», «Остановился поезд», «Время танцора» и др. До сих пор они не потеряли своей актуальности.
Мы поговорили с Вадимом Юсуповичем о том, как физик стал лириком, о современном кино и планах на лето.
С самолёта — в кино
— Вадим Юсупович, вы же пришли в режиссуру не сразу. В 1960-х годах работали инженером на Московском электроламповом заводе на Электрозаводской…
— Как и любой подросток моего поколения, я находился под большим впечатлением от полёта Юрия Гагарина. Тогда мне казалось, что физика, космос и ракеты — это самое перспективное. Так что, окончив школу, в 16 лет я отправился в Москву покорять Физико-технический институт и покорил. Но чувство, что моя жизнь будет как-то связана с кино, во мне жило. В юности я много читал, фотографировал, занимался в актёрской студии при ТЮЗе в родной Алма-Ате.
Когда узнал, что в МХТИ имени Менделеева есть любительская киностудия, то перевёлся туда. После лекций снимал короткометражки, институтскую хронику, утверждаясь в мысли поступить в дальнейшем на режиссёра. Надо добавить, что тогда второе высшее было бесплатным, но требовалось три года отработать по первой специальности. Я сознательно сделал выбор в пользу завода. Начал простым инженером, закончил начальником цеха. В 25 лет подал документы во ВГИК, в мастерскую Михаила Ромма. Думал, что буду там самым старым дядькой, но оказался средним по возрасту. Но на этом наши отношения с МЭЛЗом не закончились. Попав с больших в общем-то денег на студенческую стипендию в 28 рублей, я понял, что семейный бюджет — а я уже был женат — этого не выдержит. Спасибо, родной завод дал подзаработать: после занятий и репетиций вечерами и ночами я стал корпеть над технической документацией. Это хорошо оплачивалось. Так что МЭЛЗ меня ещё долго поддерживал.
— Как вообще вас приняла столица?
— Я часто рассказываю такой случай, немного мистический… Дело было летом 1961 года. Ночью я прилетел из Алма-Аты и попросил таксиста провезти по центру. И вдруг на улице Горького перекрыто движение: снимают фильм! Притормозили, а там — Баталов, Ромм, Смоктуновский… Много лет спустя, уже учась у Ромма, я рассказал ему эту историю. «Да ладно, придумываешь!» — не поверил он. Тогда я принёс свои студенческие дневники. Мы сверили даты. Действительно, в августе 1961-го Ромм снимал фильм «Девять дней одного года»!
Скромнее надо быть
— Вы давно не снимаете кино — почти 20 лет. Почему?
— Главная причина, как и прежде, — отсутствие денег. 20 лет назад у меня созрел замысел фильма. Это достаточно дорогой проект по российским меркам. Но люди, которые могли бы помочь, вдруг решили, что на нашей киноиндустрии заработать невозможно. Мол, от нас, киношников, никакого прока. Так что я понял, что надо быть скромнее в запросах. Вот сейчас и занимаюсь неким скромным проектом, но творчески интересным.
— Ходят слухи, что это мистический триллер.
— Ой, да боже упаси! Какой триллер? Сюжет связан с музейной историей. Работник искусства пытается, так сказать, сохранить исторические ценности. В центре моих работ всегда находятся острые нравственные проблемы. Так будет и здесь.
— Ретроспектива стала модной. Ею интересуются даже молодые. Что их притягивает?
— Живое кино про живых людей — с их проблемами, внутренними переживаниями. Чтобы было ощущение сопричастности, сопереживания героям. Почему в моё время стала популярна тема неореализма? Потому что герой стал предметом изучения чувственности через искусство. А что мы видим в современных фильмах? Похожие на людей герои живут в сугубо своём пространстве. Вроде бы говорят по-русски, но окружены миром, далёким от реальности. Это не вызывает сопереживания. Почему мы пересматриваем старые фильмы? Потому что они про людей.
Первый народный кастинг
— Многие отмечают, что ваш «Плюмбум…» понятен и в современных реалиях.
— Наш герой родился из газетной заметки о юном дружиннике, который сильно злоупотреблял властью. Ему одновременно и 15 лет, и 40. Он не умеет ценить детство и пока не понимает, чего лишается. Нам был нужен такой типаж, который казался бы и ребёнком, и взрослым одновременно. Оказалось, что это очень сложная задача. В пробах на главную роль участвовало около 6 тысяч подростков.
— Вы, кажется, впервые объявили народный кастинг?
— О том, что идут пробы, объявляли по радио и телевидению, писали в московских газетах. В итоге нам пришлось даже открыть двери второго съёмочного блока на «Мосфильме», чтобы претенденты могли приходить прямо с улицы, минуя проходную. В день по сотне ребят отсматривали. Но когда увидели Антона Андросова, всё совпало.
— Что представляет собой современное российское кино?
— Появился новый сектор — спортивно-патриотический. Очень много картин про футбол, баскетбол, хоккей. Но вообще так называемые патриотические картины с настоящим патриотизмом имеют мало общего. Всё притянуто за уши. Зритель идёт на них ради чистого развлечения, экшена.
— Какие планы на лето?
— У супруги в рамках открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» намечается художественная выставка «Свет цвета Нателлы Тоидзе», она академик Российской академии художеств. Когда освободимся — вздохнём. Наверное, на дачу поедем.
— На грядки?
— Ой, нет. Просто ходим, гуляем, любуемся природой и дышим воздухом.
Загрузка ...
